Труппа Chippendales обозначает свои выступления как «наполовину шоу, наполовину вечеринка» — мужское эстрадное ревю, которое, по их выражению, приоткрывает немножко больше.
Тут они, впрочем, явно поскромничали.
Я высидела первые полчаса их шоу в Лас-Вегасе и за это время увидела обнаженные мужские ягодицы, симуляцию секса, а также странную игру, с трудом поддающуюся описанию, — достаточно будет сказать, что в качестве реквизита в ней использовался банан.
Однако в первую очередь это все же танцевальное шоу: атлетичные, грациозные мужские фигуры помогают зрительницам почувствовать, что они обладают властью.
В течение шоу артисты могут переодеваться более десятка раз
На протяжении вечера, состоящего примерно из 15 танцевальных номеров и смен костюмов, отражающих стереотипные представления о женских сексуальных фантазиях (строители, пожарные, а также мужчины на мотоциклах), женщины в зрительном зале могут включаться в шоу настолько глубоко, насколько сами пожелают.
Некоторые зрительницы вызываются добровольцами и выходят на сцену, другие просто кричат издали, при этом всех женщин побуждают не стесняться, а протянуть руку и пощупать артистов, когда те совершают свой пресловутый пробег через толпу.
«В среднем за ночь сколько рук к тебе прикасаются?» — спрашиваю я ведущего танцовщика Райана Келси.
Ничуть не смущаясь, он отвечает: «Где-то, наверное, в районе 40 или 50. Наш зал вмещает не больше 350 человек, так что даже когда у нас относительный аншлаг, мы стараемся двигаться по залу как можно больше, так чтобы все смогли испытать максимально полный опыт представления Chippendales».
«И тебе это нравится — когда тебя трогают?» — спрашиваю я.
«Я это обожаю, — говорит танцор. — Тут дело не столько в самих прикосновениях, это лишь способ получения удовольствия. Ты уходишь, а они хихикают со своими подружками. Это больше про создание атмосферы радости, чем про сами прикосновения».
Позвольте мне здесь сделать небольшую паузу и объяснить, как вообще меня угораздило попасть сюда.
Пару недель назад я интервьюировала Пирса Моргана (известный британский журналист и телеведущий, живущий ныне в США. — Прим. ред.) для журнала Radio Times. Он ворчал по поводу двойных стандартов движения «#И меня тоже», запрета грид-герлз на «Формуле 1» и так далее, называя это все «новым пуританством».
«Тебе надо посмотреть, как ведут себя женщины, когда они приходят на шоу Chippendales, — сказал он мне. — Женщины лапают этих парней весь вечер. Я вижу большую проблему в дальнейшем, когда мужчины возмутятся и станут говорить: почему все твердят только о мужском поведении?»
Это задело меня за живое и вызвало любопытство, достаточное для того, чтобы, оказавшись на выходных в Лас-Вегасе, написать короткий имейл агенту Chippendales. Он разрешил мне взять интервью у одного из своих подопечных по вопросу о том, чувствуют ли мужчины-стриптизеры такой же уровень объективации по отношению к себе, как их коллеги-женщины.
Все мои предубеждения по поводу «мозгов, ушедших в мускулы», мгновенно улетучиваются, едва я встречаю Райана.
Я рассказываю ему, что слышала истории про женщин, которые в приливе энтузиазма оставляли следы от укусов на ногах танцоров или ногтями расцарапывали им спину до крови.
На шоу Chippendales приходят зрительницы самого разного возраста
«Крайне редко, но все же подобное случается, — признает он. — Обычно это происходит безо всякого злого умысла или какого-нибудь сумасбродства — скорее, просто из-за незнания того, где проходит граница».
«Больно?» — спрашиваю я.
«Царапина есть царапина, — говорит он. — Но я помню, где я работаю. Я понимаю, что даже если это и не предусматривается нашими правилами, это все равно лежит в границах возможного. Если ты видишь, что кто-то собирается сделать это снова, ты указываешь им: можно трогать, но вот так больше не делай».
Так считает ли он, что его работа — такая же, как у женщин-стриптизерш?
«Нет, — отвечает он. — У нас прежде всего — и это самое главное — шоу. Кроме того, на нашем шоу не предусмотрены чаевые, поэтому никто никуда не сует никаких долларов».
Это важно, потому что это не заставляет никого из танцоров чувствовать себя так, будто их покупают, выбирают себе кого-то понравившегося, просят о внимании, об услугах и, в конце концов, о сексе.
Он продолжает: «Вы не можете повлиять на нас. Никто не скажет: боже, эта женщина при деньгах, она разбрасывает двадцатки, она разбрасывает сотни долларов! Если ты начинаешь проявлять больше внимания к ней, это значит, что другая зрительница, которая, может, откладывала несколько недель, чтобы скопить на эту поездку, окажется обделенной. Мы хотели избежать любых подобных ситуаций, поэтому мы равно относимся ко всем, кто находится в зале».
Гостям на шоу разрешается выходить на сцену, а танцоры время от времени ходят по зрительному залу
Это служит напоминанием о том, насколько центральное место во всех этих дебатах занимает тема финансовой власти.
Движение #MeToo («И меня тоже») помогло повысить осведомленность о том, как унижают или объективируют женщин.
Уместно ли ставить аналогичный вопрос по отношению к мужчинам, занимающим подобные роли?
Но он лишь приветствует это движение: он полагает, что понимает теперь своих подруг гораздо лучше.
«Я думаю, что есть некоторая разница, — говорит он. — Мы участвуем в этом по доброй воле».
«У нас нет такого, чтобы ты проводил обычный день, отправился с кем-то попить кофе или даже думал, что ты на приятном свидании — и вдруг обнаружил себя загнанным в угол, со спиной, прижатой к стене — фигурально или в буквальном смысле, — думая, как из этого выбраться, — говорит он. — Я по своему выбору пришел на работу сюда, и я думаю, что само участие на таких условиях меняет всю картину».
Я напираю: «Ты чувствуешь, что тебя объективируют?»
Эмили Мейтлис со своим собеседником
«Нет, ведь я же участвую сам, — отвечает он. — Объективация означает, что тебя низводят до уровня предмета против твоей воли — а это не против моей воли».
Я интересуюсь, что он думает по поводу последних событий в индустрии: запрет грид-герлз на «Формуле-1» или девушек, ходивших по подиуму на соревнованиях по дартсу? Что насчет «девушек у ринга» на боксерских матчах в Лас-Вегасе?
«Это сложный вопрос, — соглашается он. — Потому что, если кто-то из этих девушек был горд своей работой, испытывал радость от нее, гордился своим телом, был доволен жалованьем, не слишком перетруждался и если это было на 100% добровольно, то тогда очень трудно сказать что-то против этого».
«При этом надо помнить, что при всех этих историях, которые сейчас выплывают, — столько всего делалось неправильно и настолько долго, что, может быть, и нестрашно, если мы сейчас немного перестараемся с исправлением этого всего, прежде чем найдем золотую середину».
«В целом женщин притесняли так долго и объективировали так часто и так много, что вещи, которые олицетворяют „старую гвардию“, могут ненадолго и отпасть, ничего страшного», — заключает он.
Он говорит взвешенно, продуманно и, насколько я могу судить, совершенно искренне.
published on according to the materials
Комментарии (0)