На улицах Беларуси — тысячи бездомных животных. Зачастую об этой проблеме начинают говорить громко, когда из-за нее страдают люди.
А вот сколько животных страдают из-за людей, знают только волонтеры. Лишь за последние две недели с улицы спасли умирающего щенка с отрезанными лапами, кота, облитого химикатами, кошку, которую бывшие хозяева избили и закопали заживо.
Эти животные теперь в безопасности. Но локальные пожаротушения не решают глобальных проблем: отсутствия государственных приютов, гуманной регуляции числа бездомных животных и культуры отношения к тем, кто не может за себя постоять.
Объединить усилия тех, кто хочет помогать белорусским животным, пробует платформа «Пина.бел».
Как и ко всем начинаниям, которые требуют участия общества, к «Пине» есть масса вопросов. Главные из них: что за проблемы она будет решать, каким образом и на что идет сбор средств?
Об этом мы спросили создательницу платформы Наталью Корабельникову:
Фото: личный архив Натальи Корабельниковой
— Не могу назвать себя волонтером. Просто если у меня есть возможность — помогаю. Если нет возможности, страдаю… Потом придумываю что-то — и все равно нахожу возможность помочь.
Заниматься собаками я начала где-то в 2000-м. Умер мой пес, который прожил со мной всю жизнь, мы взяли следующую собаку, потом еще одну… В общем, количество собак в нашей семье возросло многократно. А потом — в семьях моих друзей и знакомых. (Улыбается.)
То есть уже около 18 лет я не могу пройти мимо проблемы «бездомышей». Но идея о том, что можно попробовать решить ее системно, возникла недавно. Наверное, потому что до этого я никогда не собирала деньги на своих животных — справлялась сама.
Но «Пина» за счет моих личных вложений не выживет — тут нужна помощь всех неравнодушных.
Честно скажу, мы вдохновились идеей «Имен». И создали несколько проектов, которые, на наш взгляд, помогут решить хотя бы часть проблем белорусских животных.
Первый проект — «Стерилизация — альтернатива отлову и отстрелу», второй — «Депозит на экстренную ветеринарную помощь в «Центре травматологии и ортопедии», третий — «Юридическая помощь животным» (приоритет — борьба с отстрелами).
Скриншоты с сайта пина.бел
Наталья отмечает: многие неверно понимают саму суть платформы. «Пина.бел» — это не служба скорой помощи животным (которую мы видим на каналах вроде Viasat Nature) и не приют.
Поэтому не стоит обижаться, если вы нашли во дворе котика, позвонили в «Пину», а на том конце отказались приехать, забрать его и покрыть все расходы по животному «под ключ».
Зато «Пина» даст четкую инструкцию о том, как пристроить подобранное животное в добрые руки, поможет в оплате ветеринарной помощи, если «бездомыш» серьезно травмирован, а впоследствии — оплатит стерилизацию. Если, конечно, на счете будут деньги.
Важный пункт: они поступают не на руки создателей платформы, а в ветеринарные клиники, которые ежемесячно предоставляют финансовые отчеты о потраченных средствах.
Когда видишь животное в беде, первым возникает вопрос: «Что делать?». В одноименном разделе сайта ответ расписан по пунктам. Там же можно найти полный список сообществ, где стоит разместить рекламу животного для будущего пристройства, контакты передержек (людей, которые берут животное на время — до того, как найдется новый хозяин) и зоогостиниц.
— На сегодня мы стерилизовали уже трех собак — у их кураторов (так называют людей, которые берут на себя ответственность за спасенное с улицы животное) очень здравый подход: они отдают животных новым хозяевам только после стерилизации. А значит, сводят к минимуму возможность побега собаки и того, что уже ее потомство снова будет скитаться по улицам…
К сожалению, породистые животные не застрахованы от предательства. Эта такса также оказалась не нужна своим хозяевам. С помощью платформы ее удалось стерилизовать, чтобы теперь искать новый дом.
Обращаюсь к волонтерам, у которых есть вопросы к нашей работе: каждый из вас может получить нашу помощь в оплате стерилизации. Единственное условие — это адекватное и ответственное отношение к животным…
Об ответственности Наталья говорит не просто так. Всего за пару месяцев существования проекта у нее была возможность убедиться в том, что далеко не все люди понимают значение этого слова.
— Пишет женщина: «Ладно, я тут подумала… Давайте стерилизуем животных в моем дворе». Сам тон сообщения изначально такой, как будто нам делают одолжение. Но это не главное. Уточняем нюансы: «Хорошо, финансово мы поможем. Но какое состояние здоровья у животных? Протравили ли им глистов и блох? И где вы будете их содержать после операции?».
Ведь стерилизация — это серьезное операционное вмешательство. До того как ее проводить, нужно убедиться, что здоровье животного в норме. А после — хотя бы неделю наблюдать за его состоянием.
В ответ на эти уточняющие вопросы женщина, которая хотела сделать благое дело, исчезла без следа. И это не единичный случай.
Пока у нас в школе не введут дисциплину о культуре отношения к животным — толку не будет… Да ладно, с бесед для бабушек во дворах можно начать. (Улыбается.)
Ведь у нас до сих пор абсолютно невежественное отношение к стерилизации («Какой грех! Да вы живодеры!»). А ведь это единственная мера, которая помогла решить проблему бездомных животных в развитых европейских странах.
Странно, что при этом, с нашей ментальностью, «не грешно» топить и закапывать котят, подбрасывать их в чужие подъезды или раздавать кому попало, не уточняя, что с ними будет дальше, в подземных переходах…
Стерилизовали с помощью «Пины» и этого бездомного лабрадора.
То, что стерилизация — необходимая мера, которая не вызывает негативных последствий для здоровья животных, подтвердила и Елена Полякова, заместитель руководителя ветеринарной клиники «Альфавет»:
— Когда «Пина» обратилась к нам с предложением сотрудничества, мы сразу откликнулись и предложили для «бездомышей» специальные цены: ведь суть нашей работы как раз в том, чтобы помогать животным.
А стерилизация — это реальная помощь. Она делает жизнь животного более долгой, уменьшает шансы его побега, устраняет гормональные всплески, которые зачастую купируют специальными препаратами — а они, в свою очередь, могут вызывать онкологию.
Если животное непородистое, не подлежит грамотному разведению — стерилизация, на наш взгляд, просто необходима.
Фото: пина.бел
Не меньше вопросов, чем «Стерилизация», вызывает и проект «Борьба с отстрелами». Как будем бороться? Это вообще реально? У Натальи есть свой ответ.
— У нас есть неравнодушный к судьбам животных юрист — Анастасия Жаврид. И центр юридической помощи животным «Анималекс», в котором она работает.
Проблемой отстрела Настя занимается не первый год: по сути, это абсолютно варварская, ничем не оправданная мера. В цивилизованных странах ее нет как таковой… У нас же могут застрелить собаку в 10 метрах от детей, играющих в песочнице.
Анастасия добивается отмены отстрелов, а также инструктирует жителей о том, что им делать, если они стали свидетелями убийства животного. Как составить заявление, куда его направить, как добиться его рассмотрения — со всем этим Настя может помочь.
Также она консультирует волонтеров и просто хозяев животных по любым вопросам, которые связаны с защитой их прав. Как зарегистрировать своего питомца, что делать, если кто-то недоволен соседством с ним, как защитить животное, если на него подняли руку… Мне кажется, все эти вопросы очень важны.
И когда я обращалась с ними к своим бывшим коллегам — а я работала в международной юридической компании, — они в ответ пожимали плечами… Узкая специфика, экспертов мало.
На сайте мы выложили подробную смету, где по пунктам расписано, зачем «Анималекс» собирает деньги. По сути, это минимальные суммы, которые необходимы, чтобы центр жил и продолжал свою работу.
Фото: пина.бел
Мы связались с Анастасией Жаврид, чтобы уточнить, над какими проблемами она работает сейчас.
— С точки зрения права, ситуация с отстрелами такая: есть лицо, принимающее решение, — это Министерство жилищно-коммунального хозяйства. С его подачи принимаются решения уже на местах (в сельсоветах, исполкомах) о так называемом «отстреле в исключительных случаях».
Первое, чего мы хотим добиться от законодателей: максимальной расшифровки понятия «исключительный случай». По каким критериям мы определяем, что случай исключительный?
Одно дело, когда этот термин применяется к агрессивному животному, которое угрожает безопасности людей. Другое дело, когда домашняя собака выбегает за ограду, и пока хозяин в поисках, ее уже успевают застрелить. Это реальная и не единичная ситуация.
Как показывает практика, по факту «исключительный случай» — это отсутствие мест в пункте временного содержания. Или отсутствие самого пункта временного содержания как такового. Хотя было бы логичным открыть их по всей стране. И это второе направление нашей работы.
То, что нам противопоставляют власти: нет денег на открытие этих пунктов. Но ведь это можно сделать не только за государственные средства, но и с помощью волонтеров, за счет пожертвований населения. Просто дайте людям возможность вложиться и прозрачное подтверждение того, куда идут их деньги.
Помимо службы отлова, убить животное может и живодер. Что делать, если вы стали свидетелем такой ситуации? Анастасия рассказывает:
— Прежде всего вы можете обратиться к нам — и мы расскажем, как правильно составить заявление.
После его подачи обязательно уточните, кто принял заявление, и перепишите данные. Сфотографируйте протокол осмотра и добивайтесь передачи дела в суд. В большинстве случаев такие дела спускаются на тормозах, именно потому что люди не понимают, как действовать.
Дело в том, что голословное утверждение «сосед дядя Коля избил свою собаку до смерти» расследоваться не будет. Пройдите по соседям лично, уточните, кто что слышал или видел. Развесьте объявления — возможно, есть свидетели, которые подтвердят ваши слова.
Очень важный пункт: вскрытие животного, оно также поможет по характеру травм подтвердить, что смерть была насильственной. Другой вопрос: очень неохотно наши госветстанции идут на эти исследования.
Но надо стоять на своем: потому что чем большую огласку получает случай, тем больше вероятность, что дело дойдет до суда.
Еще один вопрос, зависший в воздухе, над которым сейчас работает «Анималекс», — опыты над бездомными собаками, которых пункт приема и усыпления животных на Гурского передает в виварии:
— Собак, которых забрали на опыты, нам вернули. Во многом как раз благодаря огласке.
Но системно проблема не решена, она упирается в договор о поставке животных, который заключен между Гурского, виварием и БГМУ.
Главное сейчас отбросить эмоции и рассуждать здраво. Если все эти опыты проводятся за бюджетные средства, почему мы не можем контролировать их качество?
Ведь собаки с Гурского, мягко говоря, нездоровы (одна из тех, что забрали в последний раз, только-только перенесла пироплазмоз). Кроме того, они содержатся в антисанитарных условиях — я была там лично еще в 2009-м и видела, что животные фактически сидят в собственных фекалиях. О какой чистоте опыта мы можем говорить в этом случае?
Я уже не говорю об этическом моменте: как оперируют животных, что за препараты им вкалывают, используется ли наркоз? Ответов пока нет.
Фото: reuters
Животных, которые находятся между жизнью и смертью, часто вытаскивают с того света в «Центре ветеринарной травматологии и ортопедии» Григория Чегодаева. Оплатить лечение здесь также может помочь «Пина.бел». Правда, оказывать услугу или нет за счет платформы, врачи клиники решают самостоятельно в каждой конкретной ситуации.
— Мы трясемся за каждую копейку, чтобы в нужный момент животное, которое борется за жизнь, получило помощь, — поясняет Наталья. — Часто ведь бывает: нашел бедный студент, пенсионерка или волонтер, на котором и так куча животных, собаку, сбитую машиной… Как им оплатить эту операцию? Тут и пригодится наш депозит.
Другое дело — когда приезжает человек на дорогой машине, с последней моделью айфона в руках и говорит: «Нам анализы, рентген, операцию — все за счет пина.бел. А, и стационар — а то нам далеко ездить».
Честно говоря, наши люди не перестают меня удивлять… Ведь такими поступками они отнимают у других животных шанс на спасение.
Поэтому теперь все решения по поводу того, как будет производиться оплата, принимают врачи клиники. Но, поверьте, ни одно животное не уйдет оттуда без оказанной помощи. А тем, кто приехал с «бездомышем», всегда пойдут навстречу и, если нужно, без лишних вопросов оформят рассрочку.
Фото: пина.бел
Эту информацию подтвердила и Вероника Подгол, заместитель руководителя «Центра ветеринарной травматологии и ортопедии»:
— Мы всегда учитываем тяжесть случая, с которым к нам обращаются. Недавно приходила пожилая бабушка с собакой — требовалась сложная операция. Понятно, что у пенсионерки нет на нее денег, — надо помогать. Главное, чтобы на счету в этот момент были средства.
Хотя, не скрою, иногда Григорий (Григорий Чегодаев — руководитель клиники. — Прим. редакции) вкладывает в животное и личные деньги, если понимает, что речь идет о спасении жизни, а платить за это некому.
Иногда животных доводят до такого состояния, что мы сами предлагаем оставить их на время у нас и ищем передержку. Знаете, трудно абстрагироваться, когда видишь беспредел…
Котенок, которому с помощью платформы, удалось провести операцию на лапе и переливание крови.
Наталье тоже трудно от этого абстрагироваться. Но вот к чему она не была готова, когда открывали «Пину» — так это к тому, что большинство людей проигнорируют эту платформу:
— Никто не хочет услышать то, о чем мы говорим. Все отгораживаются от нас, как будто этой проблемы нет.
А она есть! Но зачастую вся «помощь» животным сводится к тому, что нас тыкают носом в какую-то чудовищную ситуацию и пишут «идите и помогайте». Все хотят спасать, но чужими руками. Так мы никогда ни к чему не придем.
Даже мои знакомые иногда делают то же самое — присылают мне ближе к ночи фото умирающих щенков у своего дома: «Приедь, спаси». Ребята, но ведь это вы их нашли! «Ну… Это же ты помогаешь животным!»…
А почему вы с примерно той же, что у меня, занятостью и доходами не можете им помочь? Чем мы отличаемся друг от друга, кроме того, что у меня дома уже живут 3 собаки? Нет ответа.
Я не знаю, как донести людям: если не поможете вы, не поможет никто.
Наталья надеется: мы доживем до того момента, когда проблема с белорусскими бездомными животными будет решена. Но для этого нужны глобальные перемены.
— Ситуацию надо менять на законодательном уровне: подгонять под наши реалии европейские модели решения этой проблемы. Как минимум нужно добиться создания государственных приютов и того, чтобы усыпление животных заменили стерилизацией, вакцинацией и чипированием.
Правда, есть то, что не изменит никакое законодательство — наша ментальность.
Мы изучали статистику поступления животных в пункт усыпления на Гурского. Только половина из них попадают туда после отлова, еще 50% сдает население.
Я была в трансе — не предполагала, что все настолько плохо. Есть, конечно, маловероятный шанс, что не все знают про это место и успокаивают себя, что сдали животное «в приютик», мол, скоро его заберут новые хозяева. Но мы же знаем, как все обстоит на самом деле. Животное усыпят. А даже если его успеют спасти волонтеры, скорее всего, оно уже заработает букет болезней и дикий стресс.
У самой Натальи есть частный приют семейного типа, где животных содержат до пристройства в семьи… Но, конечно, его возможности ограничены.
— Началось все очень просто: папа нашел на трассе испуганную бездомную собаку. Везти ее было некуда: дома на тот момент жили две кавказские овчарки. Отец обзвонил всех наших знакомых ветеринаров и достал телефон девушки Татьяны, которая занималась передержками. Она нам помогла, и мы стали общаться.
Со временем, когда Таня переехала из квартиры в деревенский дом, папа на радостях отстроил на ее участке полноценный питомник: около 40 вольеров, которые быстро заполнились бездомными собаками.
Один из подопечных приюта — маленький ротвейлер Дюк. Его заметили на трассе под Молодечно на мосту, он пытался спрятаться от потока машин, однако не мог перелезть через ограждение. Шатаясь и падая, он передвигался по дороге. Помощь подоспела как нельзя вовремя. Дюк не успел травмироваться или попасть под автомобиль. По нему было видно, что пес нездоров, однако не было никаких сомнений что он домашний. Хозяева вместо лечения и терапии решили проблему вот таким способом: выбросили щенка на мосту, не оставив ему практически никаких шансов. Малыш перенес сложное лечение и реабилитацию, а теперь радует всех своим добрым и непоседливым характером.
К сожалению, за это время наша финансовая ситуация здорово ухудшилась, но находятся добрые люди, которые помогают кормами, лекарствами, ремонтом вольеров. Денег мы не берем, но всегда благодарны за вакцины, средства от блох и клещей и, конечно, вкусности для наших хвостов.
Наталья объясняет: о приюте мало информации в Сети и туда не приглашают посторонних лишь по одной причине — как только про это место узнают случайные люди, количество подброшенных животных сразу же увеличивается. Собак просто привязывают в ограде, а котов перебрасывают через забор.
— Мы просто не справимся, если население «засыплет» нас животными. Наша Татьяна — и так героическая личность. У нее муж и трое детей, двое из которых — инвалиды по слуху и зрению. Честно говорю: я бы в такой ситуации сошла с ума. А она еще находит время и силы на уход за 50 собаками. Более того: получила ветеринарное образование и теперь может оказать животному первую помощь.
Вот лишь некоторые красавцы, живущие в приюте, который курирует Наталья. Узнать подробности о них и познакомиться ближе можно по этой ссылке.
Пока, слава Богу, удается находить для зверей новые дома с помощью инстаграма и сарафанного радио. Сейчас у нас щенопад: метисы алабаев, немецких овчарок, терьеров… Да кого хочешь. К сожалению или к счастью: у нас есть друзья на любой вкус, цвет, размер и возраст. Но мы всегда предупреждаем: если что-то пойдет не так, если вы не справляетесь, если поняли, что собака — это не ваше, верните ее нам. Мы берем пожизненную ответственность за своих подопечных, главное, чтобы они снова не оказались на улице…
published on according to the materials
Комментарии (0)