Просто веселое чтиво на пятницу
Трогательная старушка в беретике набекрень покупала молоко «36 копеек». Отсчитывала кассиру шестьдесят рублей – жалкое перо на шапчонке, негодующе подрагивало от ужасающей инфляции.
Стоявший следом Петров подумал с нахлынувшей жалостью: «А дома поди плачет, поминает молочко по тридцать шесть коп…» – и, в каком-то порыве подался от кассы назад – в торговый зал.
– Постойте. – нагнал он петлявшую по торговому центру, от витрины к витрине старушку. – Это вам.
Вручил пакет, и, стушевавшись, с подступившим комом, быстро пошел прочь.
«Сделав добро, забудь. – билось в благородном мозгу. – Как это верно! Как правиль…»
– Бонба! – раздалось истошное, словно кого резали по живому, и народ организованно кинулся эвакуироваться: визжа, сталкиваясь и набивая шишки…
– Это не бомба. – разочаровали бдительную старуху в службе безопасности. – Это ананас. А вы, гражданин Петров, предупредили бы старого человека, что ей суете на ровном месте.
– Ахти! – всплеснула шкрабками бабка. – Это я сослепу на ананас согрешила!…
«Ты, кажись, и под себя согрешила…» – беззлобно подумал добряк Петров, едва улавливая характерный запашок испуга.
Покидая службу безопасности, идейный распространитель даровых ананасов поводил ноющими плечами, – охрана изрядно его помяла, когда вязала. Печалиться некогда – предстояло еще сделать покупки.
Он выбирал добрый табачок в лавке, когда за спиной раздалось: – Сынок, ты почто мне ананас всучил, ась?
Старуха.
– Подарок, бабушка. – милостиво пояснил Петров. – Кушайте ананас с молоком, и понизьте бдительность, не то отстегнете подковы при виде какой-нибудь маракуйи. Прощайте.
– Стой! – потребовала та и что булавки, воткнула подозрительные глазенки. – Нас снимала скрытая камера? Плюс сто пятьсот? Сам себе режиссер?
– Нет. – от души рассмеялся Петров. – Думаю, пенсия у вас маленькая, вот я вам и… От сердца одним словом.
Положительно, на забавную старушку нельзя сердиться. Насвистывая, Петров в отличном настроении отправился в обувные ряды.
Он так и сяк примерял глянувшиеся кеды, как вдруг…
– Я тебя узнала.
– О, господи! – схватился за сердце Петров. Увлеченный, он не знал, что старуха наблюдает за ним с соседней кушетки, осуждающе болтая калошами.
– Ты кандидат в депутаты от района. Голос мой покупаешь, ага! – ущучила бабка пройдошливого политика.
– Вы обознались. – рассердился Петров. – Хавайте ананас смело, – ваш решающий пришепетывающий дискант остается вам. Отдадите кому хотите, дай бог несчастному терпения…
И чертыхаясь, отправился за брюками.
Покидая примерочную, Петров уперся в старуху.
– Не ты позапрошлым годом дизельным Крузаком меня сбил? – погрозила крючковатым пальцем. – Совесть заела, давитель старух и морали? Харю наел, что запаску!
– Об тебя Камаз расколется, бабка! – замахнулся штанами Петров и убежал в кинотеатр – пересидеть этот внезапный, как любовь геморрой.
– Ты черный риэлтор. – безапелляционно заявили ему на выходе из зала.
Три часа эпопеи «Аватар» не сломили генератор инсинуаций и гипотез! – по старухе несомненно плакал шлако-клоако-канал РЕН ТВ…
– К квартире подбираешься?! – воскликнула она.
– Свою тебе завещаю, только отстань… – задушевно попросил Петров и скрылся в отдел женского белья и затаился у вешалок с волнующими предметами дамского гардероба.
«Сюда не сунется. – решил он, нежно беря в руки хитросплетение веревочек с биркой «трусы». – Отгремели её любовные баталии, остались воспоминания с начесом, ха-ха!…».
– Да ты извращенец!… – ахнула бабка, жадно разглядывая бок о бок с Петровым исподний срам. – Глаз на старуху положил?!
Взбешенный, Петров кинулся прочь, позабыв про трусики в руке. Сработала сигнализация.
– Подписка о невыезде. – равнодушно констатировал полицейский в отделении, куда доставили невольного трусокрада. Веревочное белье оказалось эксклюзивным и очень дорогим.
Уважающий даже сигналы светофора, не то что уголовный кодекс, Петров покидал отделение совершенно оглушенный и раздавленный: «Савва блядь Ананасов. Меценат хуев!…» – корил он себя.
Старуха ждала на улице… Ананас не давал ей дышать.
– Три года общего режима. – равнодушно констатировал судья. Перебинтованная, подгипсованная усилиями Петрова до средней степени тяжести, старушка благосклонно выслушала приговор…
Когда Петров покидал узилище по УДО, на улице его ждали…
А. Болдырев.
published on
Комментарии (0)