Что приводит нас к разводу? Знающие люди говорят, что первая ошибка — влюбиться без ума.
Теперь я понимаю, почему сердечный приступ — такой популярный способ ухода из жизни. Потому что он очень лаконичный. Вот ты уплетаешь куриные наггетсы, и вдруг — бац! — уже валяешься под столом остывший.
Разводы сродни сердечным приступам. Вот ты законный супруг, и вдруг — бац! — уже подписал бумаги и твой брак признан мертвым. В свидетельстве о расторжении брака, как и в свидетельстве о смерти, указаны дата и причина.
Но вот если со временем все более-менее понятно, то причины развода расписаны не так подробно, как в свидетельстве о смерти. Когда я подписывал бумаги, положившие конец 10-летней совместной жизни с женщиной, я долго тупил в строчку про “расторжение брака по обоюдному согласию”. Перевожу, что это значит: несмотря на то, что моя жена Роуз и я продолжали жить под одной крышей, мы оба перестали играть наши роли мужа и жены. Другими словами, брак развалился, потому что мы не смогли жить в браке. Это все равно что в свидетельстве о смерти написать: умерший умер, так как не смог жить.
Для суда эта формулировка, может, и подходит, но доктора Лайтмана из “Обмани меня” такая отговорка вряд ли бы устроила.
Так что я решил сам провести посмертное вскрытие собственного брака, призвав на помощь экспертов по отношениям. И тебе следует прочесть, что из этого вышло. Почему? Могу спорить — ты делаешь те же ошибки.
СБОЙ №1
У меня есть весомые аргументы (то есть мои умные соображения, пришедшие задним числом) в пользу того, что избыток любовных чувств заставляет двух людей не обращать внимание на детали, которые в долгосрочной перспективе вовсе не укрепляют счастье каждого из них в отдельности. Другими словами…
Мы женимся, потому что нам так велит сердце
Большинство из нас неадекватны, когда принимают одно из самых ответственных решений в жизни — жить вместе, пока не разлучит смерть. Мозг влюбленного пропитан дофамином. Ты ведь знаешь, что любовь активирует те же центры удовольствия, что и кокаин? Так вот, почему же гомо сапиенс выбирает пару в таком опасном состоянии? “Животное по имени “человек” создано эволюцией не для счастья, — говорит мне биолог Хелен Фишер. — А для максимального распространения своей ДНК”. Так что, когда Роуз и я встретились и влюбились друг в друга, мы оба чувствовали нечто большее, чем подозревали сами: первобытный зов к спариванию. Вместо того чтобы думать головой, мы думали гениталиями. Плохой выбор.
Этому зову было абсолютно все равно, что я всего лишь доучивался в магистратуре и, по идее, не предполагал остепениться раньше, чем сделаю карьеру. Ему было наплевать и на то, что Роуз выросла в традиционной еврейской семье, где была незыблема традиция: муж во всем обеспечивает жену. Если подумать, выходить замуж за бедного студента вообще не слишком умно.
СБОЙ №2
В наших с Роуз медицинских картах можно увидеть подробный отчет о частых и в конце концов успешных попытках обзавестись потомством — причем на раннем этапе семейной жизни. Другими словами…
Мы были еще слишком молодоженами, когда появились дети
Сразу после свадьбы у моей жены начал трещать биологический будильник. И заглушать я его совсем не хотел, потому что этот звоночек означал много секса. Вот только пытаться зачать ребенка — это как любовь втроем с графиком ее овуляций. То, что должно быть самым интимным переживанием, превратилось в тему, постоянно обсуждаемую с врачами и родителями. “Нам не терпится познакомиться с нашим внуком”, — твердила теща.
Нет ничего зажигательного в том, чтобы делать кому-то внука. “Самый важный аспект романтических отношений — это не любовь, а интимность. Мы любим многих, в том числе наших родственников и друзей. Но супружеские отношения уникальны тем, что у двух людей есть их своя собственная, скрытая от других, жизнь. И эта жизнь им нравится” (это мне сказал эксперт по отношениям Дэвид Дейда, автор “Руководства по просвещенному сексу”).
Когда мы пытались зачать ребенка, мы называли секс попытками. Типа: “Попытаемся во вторник”. Попытки удались дважды, и у нас есть два прекрасных сына, которые для меня важнее всего на свете. Но эти “попытки” до неузнаваемости изменили моменты физической близости между нами. До самого конца совместной жизни.
Воспоминания о пылавшей вначале страсти — клей, на котором держатся отношения. Кто-то говорит: “Да, сейчас нам трудно, но с нами навсегда останется та весна в Париже”. А мы с Роуз застряли в “том чудном мотеле на шоссе, где остановились, чтобы сделать попытку согласно графику овуляций”.
СБОЙ №3
Ситуация выглядела так: не снискавший пока славы отец-писатель берет на себя заботу о ребенке, а успешная бизнес-леди-мать несет в дом добро (то бишь еду). Другими словами…
Мы поломали гендерные стереотипы, а зря
Роуз зарабатывала больше, чем я. И не просто больше, а намного больше. Я частенько ощущал себя лишь строчкой расходов “Прочее” в ее бюджете. И хотя сегодня примерно в трети семей жены зарабатывают больше мужей, я никогда не чувствовал себя нормально в этом плане. “У многих мужчин самоуважение и уверенность в себе зависят от успехов на работе. Так что, когда жена зарабатывает больше, муж не чувствует себя мужчиной в семье” (это мне поведала кандидат психологических наук Бренда Шошанна).
Еще больше усложнило дело наше решение работать дома, чтобы заботиться о новорожденном, — похвальная идея, обернувшаяся крахом. Когда ей звонили по работе (а звонили часто), я менял подгузник и тихо завидовал ее большим делам. А она, говоря о делах, с завистью смотрела, как я меняю подгузник. Было почти смешно. Почти.
СБОЙ №4
“И в радости, и в горести” для нас стало по большей части “в горести”, особенно в последний год, когда наши семейные отношения, так сказать, попали в отделение интенсивной терапии. Другими словами…
Ссоры стали слишком обычным делом
В наш худший год очередной кризис приходил к нам раз в месяц или около того. Мы как будто вступили в клуб любителей трагедии. Мы ждали друг от друга только плохого и постоянно были начеку. Напряжение росло, стресс накапливался и искал выхода. И находил — в грандиозных скандалах. Да, они позволяли спустить пар и не думать о том, когда случится следующая ссора, но не решали проблему.
Все дошло до того, что я чувствовал себя близким своей жене (то есть не ожидал от нее подвоха), только когда мы вместе ехали в больницу к психоаналитику. Вот такие у нас были свидания.
В книге “Эмоциональный мозг” нейробиолога Джозефа Леду я прочел, что воспоминания о пережитых страхах накапливаются в части мозга под названием “миндалевидное тело”. Так что, хотя в более логически устроенных гиппокампе и префронтальной коре своего мозга я понимаю, что самое плохое уже в прошлом и что по большому счету не в жене дело, в миндалевидном теле сидит ожидание новой беды. В конце концов, как следует из книги Леду, моя жена и я стали ассоциировать друг друга со всеми стрессами. Такие дела.
CБОЙ №5
Оглядываюсь и понимаю, что все мои попытки навести мосты через образовавшуюся на месте интимности бездну оказались провальными. Другими словами…
Я забыл, как делать женщине приятно
“У мужчин и у женщин своя “химия”. Женщина выделяет феромоны, когда чувствует, что за ней ухаживают. А мужчины не понимают, что на межличностном, “химическом” уровне даже маленькие знаки внимания имеют огромное значение. Если ты хочешь набрать 36 баллов, не дари ей 36 роз. Подари ей 36 раз по одной розе” (это я прочел у психолога, кандидата наук Джона Грея в его книге “Венера в огне, Марс во льдах”).
Когда я заполучил контракт на первую книгу, первым делом решил, что смогу, наконец, заработать денег для семьи. И, что более важно, я собирался описать в романе наш худший год и все трудности, которые нам приходилось преодолевать. Я углубился в работу, представляя себя в романтической роли спасителя тонущего корабля (нашего брака). Но моя жена знала только, что меня нет. Что я с головой ушел в работу. Почти на год.
И когда я в конце концов закончил книгу, то обнаружил, что корабль, который я вознамерился спасти, уже на дне.
Любовь умирает так же, как и сердце. Все эти мелкие неурядицы и разочарования за время совместной жизни нарастают, как бляшка в артерии, незаметно закупоривая каналы интимности, которые питают любые близкие отношения. И как бы я ни хотел винить во всем Роуз, я не могу. Она прекрасный человек — умная, чувственная и преданная своим детям. Мне было бы намного легче, если бы она была никчемной женой. И, к несчастью для нее, я — несмотря на внушительный список проступков — тоже не полный раздолбай.
Причина нашего развода таится не во всех тех мелких дрязгах, когда мы поступили неправильно, а в неожиданных последствиях важных и правильных поступков — от влюбленности до рождения детей. Вот почему так трудно пережить все это.
Но понимание причин позволяет мне вновь и вновь возвращаться к истории наших отношений и вспоминать их значимость и красоту, несмотря на все их несовершенство.
Роуз была и всегда будет лучшей ошибкой из всех, что я сделал.
Комментарии (7)